Бертрис Смолл - Скай О`Малли
— Двух последних. Любила, и сильно. Потери были очень болезненны. Я думала, что умру сама. Но я не умерла.
— И у тебя есть дети?
— Двое сыновей от первого мужа, дочь от второго и сын от третьего. К тому же я являюсь мачехой трем дочерям Джеффри. И еще младший сын Джеффри умер от той же болезни, которая унесла его отца.
Ее голос дрогнул, и Адам снова взял ее в объятия.
— Так ты поняла, что любовь может приносить страдания, а не только наслаждения. Я утешу тебя, малышка. Утешу.
Его губы коснулись ее губ, и Скай не почувствовала в себе никакого сопротивления. Губы оказались жаркими и опытными. Восхитительная дрожь пробежала по ее телу, когда Скай поняла, что он ее соблазняет. Адам покрыл ее лицо поцелуями, потом вновь коснулся губ, слегка их раздвинул и кончиком языка нашел ее язык. Скай содрогнулась от восторга.
Одна его рука блуждала по лицу, шее, округлому плечу, вниз к уже изнывающей от желания груди. За пальцами следовал горячий рот, целуя, лаская, игриво покусывая. Потом она оказалась на животе, длинные волосы разметались по подушке. Адам исследовал ее стройную спину. Но вдруг она задохнулась и вспыхнула, почувствовав, как он целует и пощипывает ее ягодицы.
Поцелуи прошлись по всей длине ее стройных ног, окружили колено и лодыжку. Он пососал пальцы у нее на ногах, и Скай чуть не упала в обморок — таким чувственным было это ощущение. Адам вновь перевернул ее на спину. Губы стали совершать путь вверх, и он впитывал замечательный аромат женщины, смешанный с запахом диких роз.
Язык ласкал шелковистую кожу бедер, коралловую плоть ее женского естества. Я утешу тебя, малышка. — Вновь услышала Скай и сдавленным голосом проговорила:
— Да!
Он был невероятно нежен. Медленно ее приподнял и не спеша заполнил собой, так обильно, что ей показалось, что она взорвется — таким он был огромным. Его большое тело покрывало ее, как снег покрывает землю. Под его жаждущей плотью Скай все глубже и глубже вдавливалась в матрас. От минуты к минуте страсть в нем росла, и Скай отвечала на нее.
Это было не похоже на то, что делал с нею Роберт Дадли, стараясь сокрушить ее дух, издеваясь над телом. Великан хотел доставить ей удовольствие, удовольствие, которое доставляет истинная любовь.
Скай почувствовала, что приближается развязка, и застонала, чтобы он об этом знал.
— О Адам, хорошо! — И потерялась в вихре чувства, похожего на ураган в море, в то время как он торжествующе закричал. Потом он откатился и лежал рядом с ней.
— Адам де Мариско, — тихо проговорила Скай, — я надеюсь, ты утешишь меня еще, прежде чем закончится ночь!
— Не сомневайся, Скай О'Малли, — рассмеялся он. — Ты получишь утешение. — И снова принялся ее целовать.
23
Лето оказалось прекрасным. Оглядываясь осенью на прошедшие несколько месяцев, Скай испытывала огромное удовлетворение. Было захвачено с полдюжины торговых кораблей, и сундуки Елизаветы Тюдор остались без прибыли. Только два судна принадлежали Скай, другие оказались собственностью богатых придворных, в том числе и Дадли, и, грабя их, она не испытывала угрызений совести. Деньги с захваченных судов, кроме своих собственных, она отдавала церквам, платила налоги за бедных, на трудолюбивых фермеров. Больные, старые и голодные с удивлением начали получать лекарства, дрова, еду, одежду и маленькие кошельки с монетами.
Но с наступлением зимы число проходящих мимо судов должно было уменьшиться. Внезапная вспышка пиратства у берегов Девона только начала привлекать монаршье внимание. Теперь каперы Скай затаятся, и любопытство королевы останется неудовлетворенным. Она усмехнулась. Все оказалось таким простым. Ничего не подозревающие торговые суда шли прямо к ней в руки, точно жирные утки в лисью нору.
Все нападения проходили гладко. Потерь не было, потому что корабль захватывало не одно, а два судна. При таком перевесе в людях и вооружении торговые корабли не решались сопротивляться. Опытные матросы быстро и без единого слова переносили груз, повинуясь лишь свисткам и сигналам рук, поэтому их национальность определить было невозможно. А потом каперы исчезали с добычей так же быстро, как и появлялись Все происходило на редкость слаженно.
Королевская комиссия, посланная на Ланди расследовать это дело, вернулась в Лондон ни с чем. Ни у кого даже не возникло мысли, кто за этим стоял. Но все считали, что это, должно быть, англичане. Иначе откуда они знали время прохода кораблей и их курсы. Но раз пиратские нападения кончились так же внезапно, как и начались, комиссия заключила, что все это было случайным эпизодом. Так и сообщили королеве.
Скай посчитала, что поскольку она пребывала в трауре, то могла не давать праздник Двенадцатой ночи. Извинившись в письме перед Елизаветой Тюдор, она отправилась на Ланди разработать с Адамом де Мариско план пиратских набегов и согласовать сигналы оповещения между двумя замками.
Гигантский хозяин острова Ланди после кануна Иванова дня стал ее закадычным другом, а время от времени и любовником. Она проснулась и обнаружила себя в его объятиях. Дымчатые глаза пристально изучали ее. Она ответила таким же внимательным взглядом, потом ослепительно улыбнулась, и де Мариско почувствовал облегчение.
— Так ты не сердишься на меня? — спросил он.
— Конечно, нет. А почему я должна сердиться? Он грустно ухмыльнулся:
— Ты не простая девушка, малышка. Полупьяным я затребовал дикую цену за свою помощь. А ты знатная леди, Скай О'Малли. И ты выполнила условия сделки лучше, чем обычно выполняют большинство мужчин. Но теперь передо мной стоит огромная проблема. Чутье подсказывает мне, что я должен запереть тебя в башне и любить, не переставая, по крайней мере месяц. Но могу ли я это сделать?
— Нет, Адам де Мариско, не можешь, — ответила Скай. — Но спасибо тебе за комплимент.
— Я женюсь на тебе!
— Какой ты славный человек, Адам! Но я не собираюсь больше выходить замуж. К тому же, разве ты не опасаешься женщины, которая уже похоронила трех мужей.
Ее глаза игриво сверкнули, но гигант выглядел таким несчастным, что она успокоила его. — Обещаю, я вернусь к тебе, Адам
Она и в самом деле приезжала к нему несколько раз за лето. Между порывами страсти они подолгу разговаривали друг с другом и сделались друзьями. Для Скай это был новый опыт. Кроме несносного Роберта Дадли, прежде все ее любовники были ее мужьями. И еще была давнишняя ночь с Найлом. Она не была женщиной неразборчивой и хотела отдавать свою страсть тому, кого любила. Особенно теперь, потому что Дадли еще два раза приезжал в Девон домогаться ее.
Граф Лестерский получал наслаждение, унижая или, как он выражался, «укрощая» ее. Он находил удовольствие в полном подчинении ее себе. Но если тело он и мог покорить, то душа ускользала от него. И он возвращался вновь и вновь. Испытав его похоть, Скай неизменно уезжала к Адаму де Мариско. Его честная любовь и чувственное обожание были как свежий морской ветерок после затхлого трюма баржи. Адам не доводил ее до исступления, как это делал Джеффри, но давал ей наслаждение и наслаждался тем, что получал в ответ.
